Кравцов Владимир Евдокимович

     

Моторина, Т. Травяной «колдун» с синими глазами:

 [о труженике тыла  Владимире Евдокимовиче Кравцове]

/ Т. Моторина // Время. – 2003. – май (№ 8). - С. 7.



Травяной «колдун» с синими глазами


     Высокий стройный старик с роскошной седой бородой и неизменным посохом в руке, суровый и неприступный на вид... Узнали? Конечно же, Это Владимир Евдокимович Кравцов - ходячая энциклопедия фокинской историй. Но не только прошлое здешних мест хорошо известно ему, как прямому потомку первых переселенцев в Уссурийский край. Словно раскрытую книгу читает он окрестные леса, знает в какой день и час выкопать корешок в тайге, собрать траву, чтобы потом приготовить снадобье , которого не купишь в аптеках. Лечил он на своем веку многих, тайга, словно душу, распахнула перед ним свои кладовые. Но навещает он их не часто, без особой надобности не лезет, а пользуется дарами бережно и осторожно, чтобы оправдать доверие Природы.

     Суровый старик, которого кто-то считает недовольным жизнью, вечно ищущим правды и справедливости, на самом деле - добрейший человек, интереснейший собеседник. За внешней угрюмостью скрывается легко ранимая душа, мальчишеская непосредственность и родниковая чистота его помыслов.

     Он знает рецепты всевозможного варенья, в том числе из одуванчиков, лесных ягод и лопуха. С шести лет ходил он по тайге за дедом, промышляя зверя, птицу, дикоросы, грибы…

     Я слушаю рассказ Владимира Евдокимовича, и в блокнот ложатся бисерные строчки его воспоминаний. 1895 год: встретились Евдоким и Евдокия - его родители , переселенцы из Черниговской области. Корней, Евмен, Лукьян, Карп, Софья и Пелагея - имена его дедов, братьев, да сестер, таких имен нынче и не встретишь. ..

Помнит Евдокимыч многое. И первую школу в Промысловке, первая учительница, Нина Васильевна, до сих пор жива.

     Помнит, как в 1936 году прибыл сюда навьюченный кавалерийский полк, как обустраивали казармы, баню, возводили первые каменные дома на Госпитальной улице. Мальчишкой он был в музыкальном взводе, играл на альте в военном оркестре. Был юнгой. В военные годы подростком работал в мастерской по производству снарядов. Занимались и сельхозработами. За этот ратный труд носит Евдокимыч на груди удостоверение участника трудового фронта, их в наши дни приравняли к ветеранам войны. После войны случилось ему за правдой в Москву ездить, у самого Сталина побывал на приеме.

А потом, смышленый и полный сил паренек, устроился в военный госпиталь медбратом в операционный блок. Затем командование направило его учиться на штукатура-маляра, после учебы он создавал материально-техническую базу госпиталя в трудные послевоенные годы. Это он стоял у истоков подсобного хозяйства, выращивал скот, содержал пасеку, занимался посевами огородных культур и трав. Он был и сапожником, и портным, электриком, и столяром, и неутомимым снабженцем, который мог достать все что угодно, если это требовалось родному госпиталю. Приходилось и роды принимать, двойню принял Алешу и Сережу Евсеевых... Довелось ему и строить, и в теплопункте трудиться. На любом участке он был незаменим, всегда исполнителен, аккуратен. 43 года проработал Владимир Евдокимович в госпитале, отсюда и на пенсию ушел. Наградных листов и грамот у него - целые рулоны.

     А историю жизни не вместить в газетной страничке. Он не имел вредных привычек, никогда не курил. Когда разговор зашел о спиртном, засмеялся: “В госпитале спирту было - утонуть можно! Эта жидкая валюта все решала, за нее можно было черта купить! Дак, не спился же я...”

     Годы свое берут, а он на них не обращает внимания. Едва ветер принес первое дыхание весны, взял он в руки свой крючковатый посох, одел видавший виды плащ и отправился в тайгу. Оттуда принес первые побеги лекарственных трав и березовый сок, юную крапиву для весенних щей. Он сам себе готовит лекарства, а как только попадет в руки к врачам, потом долго не может преодолеть последствий медобслуживания. И не то, чтобы лечат совсем плохо, - не привык его организм к химии разной, ему по душе лесная аптека.

Из-под насупленных бровей сияют синие, как васильки, глаза, с годами не поблекли краски... Выставляя на стол баночки с вареньем, пироги, соленья, все собственного приготовления, Евдокимыч сыплет рецептами, как из поваренной книги позапрошлого века: “Рецептами готов с каждым поделиться, кто живет по совести. Уж больно не люблю всякого рода проходимцев...” Оно и понятно, ведь в жилах его течет кровь тех, кто трудом своим создавал на этой земле будущие города.


Татьяна МОТОРИНА