Не богат наградами, но делами славен
Где-то кто-то когда-то изрёк мудрую фразу о том, что время жизни человека измеряется не годами, месяцами, сутками или часами, а событиями. Считается, что изменить качественно человека может только значимое в его жизни событие. И таким событием в свое время для многих молодых людей становилась служба в Вооружённых Силах страны, в частности в Военно-Морском Флоте, где экипаж семья и где каждый представляет собой звенья длинной, длиною в жизнь, цепи, один конец которой – прошлое, а другой конец – будущее. И находимся мы постоянно где-то в середине этой жизненной связки. Понятно, что ничто, как и эта цепь не вечно. И чтобы сохранить в памяти потомков наше, не побоюсь этого слова, героическое прошлое, надо без ложной скромности, ещё при жизни, воздавать должное замечательным людям прошедшей эпохи, людям, которые с гордостью имеют право сказать – мы сделали это, мы прошли через это!
И один из них, мастер военного дела, старший мичман в отставке Курячий Дмитрий Григорьевич, ветеран подплава ТОФ, может смело приписать эти слова себе, так как оставил заметный след на флоте, в частности в 21 ДиПЛ 4 ФлПЛ ТОФ. Родился он 7 марта 1958 года в с. Петровка Бурлинского района Алтайского края в крестьянской семье. Отец Григорий Петрович, 1910 года рождения, всю жизнь проработал пчеловодом на колхозной пасеке, с 1941 года по 1945 гг. героически сражался на фронте в действующей армии. Мать Евгения Сергеевна,1914 года рождения, рядовая колхозница и домохозяйка, занималась детьми, а их было шестеро, четыре сына и две дочки. Дима шестой, самый младший, как говорится поздний ребёнок, братья и сёстры были уже взрослые, родители на работе, поэтому был предоставлен самому себе. В 1965 году пошёл в первый класс в школу «восьмилетку» в родном селе, по причине бесконтрольности и личного разгильдяйства был оставлен на второй год в 3-м классе. Но чего у него не отнять, так это поразительного трудолюбия. На летних каникулах полноценно работал в колхозе наравне со взрослыми пастухом, чабаном, ему доверяли стада крупного рогатого скота и баранов до двух сотен голов. После 8-го класса продолжил учёбу в школе «десятилетке» в соседнем селе Михайловка, где был пятидневный график учёбы с проживанием в общежитии и бесплатным питанием в колхозной столовой. После окончания 10-го класса в 1976 году и до призыва на воинскую службу работал в родном селе трактористом. Как и положено, по достижении призывного возраста, получил повестку от Бурлинского РВК, был острижен под «ноль» и получил направление служить на подшефный корабль Чёрноморского флота, но ему хотелось на Тихоокеанский флот и Краевой военкомат удовлетворил его странное, на первый взгляд желание, которое оказалось судьбоносным для паренька из далёкой глубинки. После прибытия на ТОФ в учебный отряд ему было предложено поступить в школу техников ТОФ в г. Владивосток, на что он согласился и в декабре 1976 года приступил к учёбе. В 1978 году, в декабре, был выпущен новоиспечённым мичманом, съездил в отпуск, где навсегда распрощался со своим трактором, колхозными алтайскими полями, и прибыл по распределению для дальнейшей прохождения службы в экипаж РПК СН «К-497-2» (второй экипаж), командир капитан 1 ранга Соловьёв Олег Васильевич, где и принял должность старшего специалиста-турбиниста ДД ЭМБЧ.
Как это не покажется странным, но автор косвенным образом этому назначению способствовал. А предыстория была такая: осенью 1978 года, где то в октябре-ноябре в 21 ДиПЛ прибыла группа выпускников школы техников на стажировку, и к нам на РПК СН «К-523», в 1- й дивизион ЭМБЧ, где я имел честь быть командиром, были определены 10 человек, среди которых и курсант Курячий Дмитрий. Экипаж напряжённо готовился к очередной боевой службе, постоянно подвергался всевозможным проверкам штабов всех уровней, обстановка была накалена до предела, казалось что и воздух наэлектризован, кто служил, тот знает. И вот оно счастье, привалило, под ногами путаются, всем мешая, 10 не самих дисциплинированных курсантов, постоянно попадающих на глаза СПК и другим вышестоящим должностным лицам, вызывая, если сказать помягче, моё вполне понятное и обоснованное раздражение. А под конец их стажировки, оформляя и подписывая им соответствующие документы, я на прощанье красноречиво посоветовал им ни в коем случае не осмелиться быть назначенными после выпуска в мой дивизион, и особенно самому говорливому из них Дмитрию Курячему. Так и случилось, никого из них в наш экипаж не назначили, а Дмитрий, с его слов, по прибытии в отдел кадров попросил быть назначенным в любой экипаж, но только не в экипаж, где КД-1 Малий! По прошествии ряда лет я жалел, что ошибся в Дмитрии, он стал прекрасным специалистом, а уж каким трудягой, поискать! И открыто, и неоднократно признавался ему, что не раз пожалел об этой своей кадровой ошибке. И это как раз тот случай, когда первое впечатление о человеке бывает ошибочным. Да он и сам, в какой-то мере способствовал неверному первому впечатлению о себе. И этому небольшой пример: только прибыл в экипаж в январе 1979 года (а корабль находился в СРЗ-30, проходил плановый предпоходовый доковый осмотр и ремонт) как тут же непонятно за что провинился, вспоминает сам Дмитрий Григорьевич, и СПК Денисов Николай Александрович определил для молодого мичмана фронт работ – убирать лёд со стапель-палубы дока!
Надо сказать, мичман Курячий Д.Г. на удивление быстро сдал все положенные зачёты как на допуск по специальности, так и к несению ДВС, в том числе помощником дежурного по кораблю, что и было по достоинству оценено как сослуживцами так командованием. Честь ему и хвала за это, скажете вы, так нет же, ему надо обязательно влипнуть в историю! Вспоминает старший мичман в отставке Филот Юрий Тимофеевич, прослуживший 16 лет в экипаже РПК СН «К-497» в должности старшины команды управления БЧ-2: «…РПК СН «К-497» ошвартован у плавпирса в б.Павловского, ночь, ДВС по штатному расписанию, помощник дежурного по ПЛ мичман Курячий. Командир 21 ДиПЛ, тогда ещё капитан 1 ранга Парамонов Эдуард Николаевич, как это было принято, прибыл для внезапной проверки качества несения ДВС и, подходя к трапу, приказал вооружённому верхнему вахтенному не докладывать на ГКП, чтобы соблюсти элемент фактической внезапности и перешёл на борт ПЛ. И надо же было случится такому совпадению, как раз в этот момент дежурный по ПЛ капитан-лейтенант Косенков поднялся на мостик, и буквально за мгновение разминулся с командиром дивизии. Ну а дальше…, дальше было следующее, лучше бы его не было. Услышав как кто-то спускается вниз по трапу, Д.Курячий подумал, что это дежурный по ПЛ Косенков и решил напугать его, для чего закрыл дверь на ГКП и сам стал за нею. Только Комдив открыл дверь, как Д.Курячий, вскинув руки с застывшем криком в буквальном смысле оторопел… Капитан 1 ранга Парамонов «хохму» не оценил, и в течение 2-х часов лично руководил отработкой корабельной вахты по БЗЖ, измотав личный состав вахты различными вводными до изнеможения, а поутру досталось и командиру… Само собой от командира досталось всем, и в первую очередь непосредственному виновнику и его прямым начальникам.
Или вот такой был случай.
Приходилось корабельному люду нести и береговые наряды, и в первую очередь «безлошадным» экипажам, то есть тем, кто в настоящее время не держит корабль. И одним из самих ответственных нарядов был наряд дежурным по штабу флотилии, куда наряжались самые подготовленные и ответственные офицеры и мичманы. Звучит как анекдот, но это была истинная правда. Будучи дежурным по штабу, уже старший мичман Курячий завёл отвлечённый разговор с дневальным по штабу о зоопарках. Зазвонил телефон, Дмитрий, как и положено должен был представиться по установленной форме – «Дежурный по штабу старший мичман Курячий», но представился «Дежурный по зоопарку старший мичман Курячий»?! В трубке голосом начальника штаба контр-адмирала Агафонова Г.Д. прозвучала команда – «Дежурному прибыть ко мне». Ладно бы НШ был бы один, так нет же, он проводил совещание с офицерами штаба! Благо то, что Геннадий Данилович оказался в какой-то мере гуманистом и демократом, ограничившись внушением, но с тех пор сослуживцы долго ещё, при удобном случае, подтрунивали над этой хохмой. Дмитрий Григорьевич не обижался, но всегда отвечал, что это у него случайно произошло, может оно и так… Одно отрадно, больше его на это, достаточно неблагодарное, дежурство не ставили. А таких историй-приключений у Димы было множество, с ним не скучно было служить».
И невзначай на ум приходит известное выражение-слово славного сына Алтайского края Василия Шукшина, и слово это «чудики», и присуще оно в первую очередь почему-то выходцам из Алтая, у него и рассказ есть с одноимённым названием, да и сам он был из породы «чудиков».
Сам же старший мичман Курячий до мозга костей «корабельный человек», где он и царь и бог одновременно. За плечами ветерана 22 боевые службы, это просто немыслимое, уникальное достижение для человека в одной и той же должности! Должности невероятно сложной и в высшей степени ответственной: в заведовании СКТ два отсека (турбинные 8-й и 9-й полностью) и частично 10-й! Это могучие ГТЗА (главные турбозубчатые агрегаты) по 20 тыс. л/с, турбогенераторы по 3 тыс. кВт и более 5 тыс. Ампер каждый, ПЭХМ (пароэжекторные холодильные машины) мощностью 500 тыс. ккал/час, опреснительные установки, линии валов, сотни электронасосов и другого вспомогательного оборудования и самая большая по численности на л/с на корабле турбинная команда! За время своей службы наш герой выходил в море практически на всех РПК СН 21-й стратегической дивизии и досконально знал материальную часть своего заведования каждой из них (К-477, К-497, К-500, К-512, К-523, К-530).
Для большей наглядности переведём боевые службы в сутки и годы: получается из расчёта средней продолжительности автономного похода 78-80 суток (чистого подводного!) – 1760 суток, или 5 лет без 60-ти суток! А если учесть боевую подготовку (ежегодная сдача курсовых задач Л-2,3,СЛ (морские элементы), торпедные и ракетные стрельбы, всевозможные учения под руководством вплоть до ГК ВМФ и МО включительно), различные обеспечения выполнения боевых упражнений надводными кораблями и авиацией ТОФ), контрольные выходы перед боевой службой и т.д., а это дополнительно ещё минимум половина от продолжительности боевых служб, получаются просто астрономические цифры – более 7-ми лет наплаванность нашего ветерана только в подводном положении! Отсюда становится понятным его удивление, как-то высказанное супруге – «Ты посмотри, как быстро у нас растут дети!». Ещё бы не быстро, если видеть их, как правило, только во время отпуска!
Командиры подводных лодок при каждом удобном случае старались заполучить к себе в экипаж палочку-выручалочку Дмитрия Григорьевича, авторитет которого в дивизии был просто феноменальным! Его лично знали и высоко ценили как командование дивизии, так и флагманские специалисты. Достаточно сказать, что воинское звание старший мичман ему лично «пробил» в течение одних суток командир 21-й дивизии контр-адмирал Довженко В.Н. и в конце дня лично вручил погоны старшего мичмана перед строем экипажа. А предысторией вышеизложенного были абсолютно грамотные и решительные действия мичмана Курячего во время внезапной ночной проверки кораблей 21 дивизии РПК СН контр-адмиралом Довженко, объявившем дивизии учебную тревогу, во время которой только на одном корабле в полном объёме и с превышением нормативов были выполнены все положенные мероприятия (приготовлены и запущены дизель-генераторы, снято питание с берега, запущен в инверторном режиме обратимый преобразователь, ЭЭС переведена на бортовое питание, швартовые партии выстроены, ПЛ готова к отходу от пирса и т.д.) личным составом дежурно-вахтенной службы, возглавляемой… мичманом!
Конечно, не всё и не всегда было гладко, и матчасть зачастую барахлила, и так называемый человеческий фактор подводил, да и каждый выход в море – испытание не для слабонервных, не надо забывать, это были времена так называемой «холодной войны». И не зря же в военной доктрине США присутствует фраза – «Кто владеет трезубцем Нептуна, то владеет миром». И кто бы, что не говорил, но героическими усилиями наших подводников, таких трудяг и пахарей моря как турбинист Курячий со товарищи, мы заставили противоборствующую сторону считаться с подводным ракетно-ядерным паритетом! И это не была следствием гонки вооружений, как кто-то может легковесно считает, это была война, сопровождающаяся реальными столкновениями, гибелью людей и кораблей. А на войне, как на войне. Всякое бывало. К примеру, когда в подводном положении по техническим причинам «упала» АЗ реакторов обоих бортов, хладнокровные и решительные действия Курячего Дмитрия помогли ситуацию выправить, после чего командир капитан 1 ранга Журавлёв Виталий Игоревич, сам, будучи опытнейшим и грамотнейшим подводником, сказал – «…не думал, что от одного человека столько может зависеть». Да что там говорить, командир Журавлёв никогда не обращался к нему ни по званию, ни по фамилии, а только по имени – Дима, а это о многом говорит, хоть это и не по уставу! А нештатных случаев хватало, это и поломка МЗС-75 8-го отсека, и засаливание системы КПС, непосредственно связанной с 2-м контуром ЯЭУ, и много чего другого. При этом надо отметить, прямо скажем, необычайную, на грани фантастики интуицию СКТ Курячего, в недавнем прошлом обыкновенного сельского паренька с неблизкого Алтайского края. Седина рано коснулась висков Дмитрия. И случилось это на боевой службе в 1986 году, когда интенсивно выполнялись мероприятия по так называемым ответным мерам, объявленным генеральным секретарём ЦК КПСС Ю.В.Андроповым в ответ на размещение американских ракет «Першинг» в странах Западной Европы. Суть действий РПК СН состояла в том, чтобы подойти на минимальную дальность стрельбы стратегическими ракетами по комплексам целей в США, практически к их берегам. И совпала эта боевая служба с неплановым досрочным увольнением в запас всех студентов (было такое популистское распоряжение), а их было 50% в турбинной команде и заменой их неподготовленными новобранцами из вновь призванного личного состава. По свидетельству его сослуживцев, он практически вынужден был, как говорится, и дневать и ночевать в кормовых отсеках, контролируя, обучая и зачастую подменяя своих подчинённых на боевых постах, оставляя на сон не более час- полтора в сутки, там же, в 8-м или 9-м отсеках (энергетические отсеки не жилые, штатными спальными местами не оборудованы), как правило непосредственно на пультах управление ПТУ БП-95 или БП-88, в зависимости от обстановки, а бывало и вовсе без отдыха по несколько суток. Вот такими героическими усилиями и ковался ракетно-ядерный щит Родины.
И надо сказать, наш герой знал себе цену, если был в чём уверен, авторитетов никаких не признавал, не взирая на их воинские звания и должности, бывал при этом ершист, доказывая свою правоту, ну, а поговорить, так это у него всегда было в крови… Благодаря своему непререкаемому авторитету ему многое сходило, как говорится, с рук, но не забывалось. Может, поэтому его и обходили с государственными наградами. Достоверно известный случай, когда после очередной, …надцатой боевой службы на стол командиру дивизии положили представления на госнаграды отличившимся, в том числе на медаль «За боевые заслуги» старшему мичману Курячему Д.Г., контр-адмирал Довженко В.Н. исправил его представление на медаль Ушакова. Присутствующий при этом командир соседней ПЛ капитан 1 ранга Мокано Евгений Теодосович, как в воду глядел, сказав при этом, что Курячий и эту медаль не получит. Так и вышло.
Так и уволился Дмитрий Григорьевич в запас по предельному возрасту и после 25-ти лет службы на РПК СН, как гласит флотская поговорка – «И на груди его могучей одна медаль висела кучей». Эта медаль «За отличие в воинской службе 2-й степени», не считая ещё три медали за безупречную службу, которые сыпались, как песок через каждые пять лет службы. На флоте эти медали так и прозвали – песочные. Конечно же, заслуги такого уникального, не побоюсь этого слова, специалиста-подводника с большой буквы, однозначно недооценены. Что ж, так нередко бывает, к сожалению. На явную несправедливость он не сетует, говорит ему совсем и не обидно, дело прошлое. С 2003 года старший мичман Курячий Д.Г. в запасе, к тому времени дети сын Григорий (1985 г.) и дочь Маша(1986 г.) как-то незаметно выросли и поэтому не реализованную отцовскую заботу он сполна отдаёт своим троим внукам. У него прекрасная семья, замечательная супруга Елена Васильевна, его надёжный тыл, безмерно преданная семейным ценностям, излучающая собой любовь и семейное благополучие. И даже в выборе жены природная интуиция его не подвела! Встретив случайно у соседей своих знакомых прибывшую из Находки погостить к родственникам незнакомую симпатичную девушку, влюбился в неё с первого взгляда и сказал себе, вот она и станет моей женой. Конфетно-букетного периода, как утверждает Елена Васильевна, у них попросту не было по причине отсутствия оных как таковых (на улице зима), а было несколько непродолжительных встреч и в высшей степени оригинальный финал: за день до ухода на очередную боевую службу Дмитрий вручил ей деньги и сказал: приду с автономки, поженимся, ты там купи, что следует кольца, фату и т.д. Оторопевшая «невеста» и слова не смогла вымолвить, как его и след простыл! Что думать, как поступить, официального же предложения не было?! Зато в высшей степени романтично, в этом году будет 36 лет как они вместе в счастливом браке, с 20.08 1982 года. На свадьбе присутствовали все свободные от вахты члены экипажа, а на второй день была плановая постановка в док в СРЗ-30, служба есть служба. И что удивительно, и чего раньше никогда не случалось, да и позже, в ту постановку только с третьего раза сумели попасть в створ дока, наверное это было случайное совпадение… Но как бы там не было, в семье с самого начала полное взаимопонимание, взаимное уважение и доверие, да и по натуре они оба однолюбы, поэтому и построили такую прочную семью единомышленников. И ещё такая интересная черта их семьи как искреннее гостеприимство, у них неоднократно останавливались родители матросов его турбинной команды, да и сами матросы, о чём Елена Васильевна с удовольствием вспоминает до сих пор. Как вспоминает Дмитрий Григорьевич почтовую переписку с родителями своих подчинённых на предмет особенностей черт характера их детей, проявлявшихся в семье, в школе, с целью использования полученной информации при работе с подчинёнными. Одним словом старшина команды турбинистов старший мичман Курячий Д.Г. был настоящим командиром для своих подчинённых, и не только требовательным, но и заботливым, вот поэтому и уважали его. Кстати, зять у них тоже подводник, служит по контракту на Камчатке.
Уже 15 лет Дмитрий Григорьевич на пенсии и все эти годы продолжает работать машинистом водонасосной станции (ранее входила в МИС Приморской ФлРС) и по совместительству рабочим в ДЮСШ нашего города. И ничуть не изменился, всё такой же трудяга, с поразительной ответственностью за порученное дело. Пожелаем ему личных успехов, попутного ветра в паруса и семь футов под килем его семейной ладье.
Малий. А.