СЛУЖЕБНЫЕ ФАРВАТЕРЫ ВЕТЕРАНА
В советское время принято было славить людей-тружеников в средствах массовой информации, в песнях, театрах, кино. Гимн людям труда в стране, к примеру, ярко и достойно прозвучал в песне «Марш энтузиастов», особенно запомнившейся старшему поколению: «Труд наш есть дело чести, есть подвиг доблести и подвиг славы. К станку ли ты склоняешься, в скалу ли ты врубаешься…». К этой славной когорте тружеников смело можно было отнести подавляющее большинство трудоспособного населения в стране. Такое было время. Да такие люди есть и сейчас, в том числе и в нашем городе, и об одном из них, интересном с неординарной судьбой, хочется рассказать. Его, Дайнеко Владимира Ивановича, смело можно назвать слепком советской эпохи. Диву даёшься его трудолюбию, причём в многообразных сферах деятельности. Достаточно только назвать две его последние должности, никоим образом не связанные с его основным базовым образованием: начальник лаборатории ремонта и регулирования штурманского вооружения Приморской флотилии РС (2004-2014 гг.) и начальник отделения ремонта средств РХБЗ (радио-химической и биологической защиты). При этом он обладает располагающей внешностью, харизматичен, контактен и доступен в общении, у него необыкновенно живой, умный взгляд.
Родился Владимир Иванович в уже неблизком нам, 1955 году, 17 января, в г. Днепропетровск, УССР. В семье было четверо детей, три брата и сестра, Владимир старший. Отец, Иван Семёнович, партизан в знаменитом отряде Фёдорова (1941-1944 гг.), после освобождения Черниговщины был призван на Чёрноморский флот, где и прослужил вплоть до 1951 года включительно радиотелеграфистом. Затем окончил Днепропетровский сельскохозяйственный институт в 1957 году и был распределён в Кировоградскую область, откуда в 1959 году вернулся в г.Чернигов, на свою малую родину. Мать Евгения Федосеевна, по основной своей профессии маляр-штукатур и очень гордилась тем, что 1949-1954 гг. принимала участие в строительстве Московского государственного университета как «лимитчица» (она так себя величала), а после больше была домохозяйкой, растила и воспитывала детей. Семья была дружной, работящей, дети воспитывались в послушании и строгости и с малых лет приучались к труду и все прошли школу патриотического и нравственного воспитания, будучи октябрятами, пионерами, комсомольцами. Поэтому никого не удивило желание Владимира посвятить себя службе в ВМФ СССР, когда он подал рапорт для поступления в Чёрноморское ВВМУ им.П.С.Нахимова. Надо сказать, что юный Дайнеко с малых лет бредил флотом, носил батины тельняшку, форменку-«суконку» и бушлат, в том числе и в школу. К службе готовился основательно, активно и продуктивно занимался спортом: велогонки, лёгкая атлетика, гребля на байдарке, плавание (кандидат в мастера спорта). Однако не сложилось, не прошёл строгую медицинскую комиссию, но мечту свою всё же осуществил, поступив в 1972 году по комсомольской путёвке в Киевское ВВМПУ, которое и окончил успешно в 1976 году по специальности военно-политическая штурманская ВМФ. И надо сказать, все корабельные практики и стажировку курсант Дайнеко проходил только в соединениях подводных лодок (СФ, ТОФ). И даже удостоился чести быть награждённым знаком «За дальний поход» в 1975 году ещё курсантом (Кроншдадт – Брест – Тунис – Севастополь).
Получив распределение на ТОФ, принял свою первичную должность секретаря комитета ВЛКСМ при политотделе 4 бригады ПЛ, базирующейся в г.Владивосток. В 1978 году был назначен помощником по комсомолу начальника политического отдела, а в 1980 году вступил в самостоятельную должность заместителя командира по политической части ПЛ «С-178», 613В проекта 4 бригады ПЛ ТОФ. Как видим, прекрасный служебный рост молодого политработника, обещавший блестящую перспективу. Но не сложилось, 21 октября 1981 года, во время отработки плановой боевой подготовки произошла тяжелейшая навигационная катастрофа, закончившаяся гибелью ПЛ и 32-х членов экипажа. Наиболее полно обстоятельства катастрофы изложены в фундаментальном труде А.И Груздева «Катастрофы, поисковые, спасательные и судоподъёмные работы на Тихоокеанском флоте в 1978-1985 гг.», желающие могут ознакомиться с этой монографией в городской библиотеке нашего города. Позволю себе кратко напомнить обстоятельства катастрофы. Около 19 часов 21 октября 1981 года подводная лодка «С-178», всплыв в полигоне БП, в 19.30 получила у ОД 47 БКОВР разрешение на вход в порт Владивосток, легла на курс 5 гр. для выхода на Шкотовские створы, ведущие в пролив Босфор Восточный. Курс, утверждённый командиром, не противоречил здравому смыслу и морской практике, поскольку проходил по безопасным глубинам и оставлял достаточное траверсное расстояние до береговой черты по левому борту (острова Русский и Скрыплёва) не менее 1,5 – 2 миль. Лодка следовала смешанным режимом – 1 дизель на винт и генератор, а ГГЭД противоположного борта на винт, обеспечивая скорость хода 9,5 узлов, при этом переборочные двери между 3,4 и 5 отсеками были отдраены для вентиляции. Ужин, объявленный в 19.10 закончился в 19.35. В это же время судно «Рефрижератор-13», принадлежащее автобазе Приморского Крайрыболовпотребсоюза», в 18.58 получив разрешение на выход от дежурной службы пароходства, снялось с якоря и, выйдя на Шкотовские створы начало движение на выход из пролива Босфор Восточный рекомендованным курсом 118 гр., имея при этом ход в 10 узлов. Примерно в 19.30, в нарушение всех возможных правил и документов, «Рефрижератор-13», без навигационных огней самовольно изменил курс вправо со 118 на 148 гр., и тем самым войдя в девиационный полигон в 19.45 столкнулся с подводной лодкой «С-178», следовавшей стандартным маршрутом в базу, ударив её форштевнем в левый борт, в средину 6-го отсека. При этом лодка получила динамический крен в 70 гр. на правый борт, в результате чего все кто находился на мостике и в ограждении рубки (12 человек) были сброшены в воду. Через образовавшуюся пробоину 2 на 1,5 метра отсек был затоплен за 15-20 секунд, а менее чем за минуту ПЛ «С-178» приняв в прочный корпус около 130 тонн забортной воды, потеряв плавучесть затонула на глубине чуть больше 30-ти метров. В 4, 5 и 6 отсеках практически мгновенно погибло 18 человек. Позже погибли четверо моряков, загерметизировавшиеся в 7 отсеке. Из 12 человек, сброшенных в результате удара за борт, спасти удалось только семерых, пять погибли. В первом отсеке борьбу за живучесть возглавил СПК капитан-лейтенант С.М.Кубынин. Именно благодаря его выдержке и умелым, единственно правильным действиям удалось спасти личный состав носовых отсеков методом выхода из ЗПЛ через торпедный аппарат (умер от сердечного приступа НШ 19 бригады ПЛ капитан 2 ранга В.Я.Каравеков, погиб 1 запаниковавший матрос и погибли трое, всплывшие на поверхность, но не подобранные в ночное время и унесённые в море). Последним выходил Кубынин С.М., чудом оставшийся в живых, потерявший сознание от отравления углекислотой, отравления кислородом, разрыва лёгкого, обширных гематом и двусторонней пневмонии.
Вспоминает Владимир Иванович Дайнеко: «Ничего не предвещало трагедии. За 10-15 минут до катастрофы зашёл к акустикам – «акустический горизонт чист», зашёл к радиометристам – вахту открыли, локационная станция «Флаг» на прогреве, вышел в надстройку и поднялся на командирский мостик. Со свету глаза практически ничего не видели, единственно различались вдалеке огни Владивостока, поэтому после доклада командиру перешёл на правый борт. Только начал спускаться через входной люк в ЦП, как услышал доклад – «судно слева» и команды командира – «включить прожектор, осветить судно», «право на борт» и буквально через считанные секунды удар в левый борт… Все, кто был на мостике, посыпались под козырёк надстройки, образовался дифферент на корму 50-60 градусов, рубочный люк захлопнулся и в считанные мгновения все оказались в воде… Сначала пытались держаться за выдвижные устройства, за выступы рубки, но дифферент стремительно нарастал, носовая оконечность поднялась вверх, слышен был грохот срываемых с фундаментов механизмов, устройств и рёв поступающей воды… ПЛ ушла под воду и наступила тишина…
Водоворота не было, людей разбросало в разные стороны, и как-то внезапно возник прямо огромный стальной форштевень… Паники тоже не было, лихорадочно стал помогать раздеваться тем, кто был в меховой верхней одежде, она мгновенно напиталась водой и не позволяла держаться на плаву. Страха тоже не было, он пришёл позже, когда осознал всю глубину трагедии… С судна прокричали – «Эй вы, с буксира» (они думали, что таранили какой-то маломерный буксир!), на что в ответ получили от барахтающихся со многими непечатными эпитетами – «… вы утопили подводную лодку!». С судна стали сбрасывать спасательные жилеты, спасательные круги, но их уносило в открытое море, через некоторое время спустили баркас и стали подбирать подводников… Я помог нескольким, вконец обессилившимся, перевалиться через планширь баркаса, в частности штурману, доктору, боцману и акустику, переплыл на другой борт судна, там были двое или трое наших, прошло уже больше 20-ти минут, силы стали покидать меня… Как я оказался в баркасе, не помню, туманно помню только, как поднимали на борт судна кран-балкой и уронили при этом на палубу, головой на укладку кирпичей, после этого пришёл в себя. Переодели во что-то, и в это время подошёл катер Командующего ТОФ, нас с командиром доставили в кабинет адмирала Сидорова. Вид у нас обоих был плачевный, я был без обуви, только в носках, после краткой беседы у Командующего, если это можно было назвать беседой, меня и командира разделили по разным кабинетам для снятия показаний, после этого отвезли в госпиталь. Командира поместили к «лётчикам», а меня в общую палату экипажа, кто выжил… Вот здесь было уже жутко, так как осознал всю глубину трагедии. Ну а потом, через неделю, экипаж, точнее его остатки, доставили в дом отдыха лётчиков «Сокол», там мы находились до 5 ноября, потом на самолёте Ком. ТОФ «ТУ-104» нас доставили на Камчатку, без каких-либо документов, в санаторий Паратунку, где нас не приняли и мы мёрзли несколько дней на неотапливаемой летней базе, само собой, не кормили. Мытарства продолжались, дали ТЛГ Ком. ТОФ, на 5-6-й день прислали путёвки и кое-какие документы, только стали оформляться, как прислали «коломбину» и доставили на аэродром, где нас ждал самолёт «Ту-134». Несколько раз откладывали вылет, наконец, на второй день, около 12.00 вылетели, но Владивосток не принимал по погодным условиям, сели в Монгогто (Хабаровский край). Было холодно, самолёт не отапливался, да ещё холодный пронизывающий ветер и мороз под 30 градусов… Все были простужены, и только на следующий день вылетели во Владивосток. На первый взгляд – сплошной идиотизм и издевательство по отношению к членам экипажа, случайно выжившим после катастрофы. Такое впечатление, будто от нас хотели избавиться, но не знали как.
Ну а потом, всё стало «на круги своя», уголовное дело, партийное расследование. Что поразило, ЗКПЧ с других ПЛПЛ стали сторониться меня, как от прокажённого, поэтому я перестал ходить в офицерскую столовую, было очень обидно, так как моя вина была только в том, что я случайно выжил! На этом фоне состояние здоровья настолько ухудшилось, что меня снова положили в госпиталь с тяжёлым диагнозом. И этот факт возымел для меня судьбоносное значение, так как в это же время в госпитале проходил лечение Член Военного Совета ТОФ контр-адмирал Дьяконский, к которому я осмелился обратиться и который принял в моей судьбе непосредственное участие, как говорится, «не дал загубить». Меня оставили на флоте, ограничившись на партийной комиссии строгим выговором с занесением. Это случилось 22 декабря, а 30 декабря я с предписанием о назначении на береговую должность заместителя начальника ЭМС тыла 4-й флотилии ПЛ ТОФ по политчасти прибыл в Павловск, где и прослужил на различных должностях 23 года, вплоть до увольнения в запас по достижении предельного возраста пребывания на военной службе в 2004 году.»
(И забегая вперёд, отметим тот факт, что все материалы по этой трагедии до сих пор хранятся под грифом «Совершенно секретно». Правда, кое-какая информация поступает через СМИ, в частности на канале «Звезда в 2016 году, в программе «Поступок», 5-6 ноября, производилась запись встречи участников тех далёких событий вице-адмирала Голосова (на то время НШ ТОФ), капитанов 2 ранга Кубынина, Дайнеко и нескольких членов экипажа ПЛ «С-178». Вот только время показа по ТВ было глубокой ночью.)
Конечно, это было понижение, должность не престижная, личного состава срочной службы более 140 человек, офицерским составом ЭМС укомплектована не самым, мягко говоря, выдающимся, при этом заведование и круг обязанностей запредельные (котельные, коммуникации, электроснабжение, кабельные трассы, обеспечение ПЛПЛ такими рабочими средами как ВВД, ГВД, ВВЧ, пресная вода и так далее). Как вспоминает Владимир Иванович, встретили хорошо, сначала зам. НПО тыла, а затем имел беседу с Членом Военного Совета флотилии капитаном 1 ранга Бобровым, выделили квартиру, правда, как оказалось совершенно «убитую». Служба на новом месте начиналась трудно, быт личного состава был неудовлетворительным, в казарме холодно, меньше 10-ти градусов, штатного начальника ЭМС не было (должность вакантная).
Надо сказать, в ЭМС тыла не везло с командованием, толковые и перспективные офицеры как-то не появлялись, назначались почему-то провинившиеся на прежних должностях и эта порочная практика незаметно укоренилась и прижилась. Да зачем далеко ходить, классический пример с назначением офицера Дайнеко В.И. И вот, в начале 1982 года начальником ЭМС тыла назначается молодой, талантливый и амбициозный офицер, капитан 3 ранга Василенко Юрий Иванович, по предыдущей должности командир БЧ-5 плавмастерской ПМ-49, которую он принимал как новостройку в Польше, совершил с ней боевую службу и прибыл с ней в 4-ю флотилию подводных лодок в Павловск. Для ЭМС тыла, да и для всего тыла это была явная удача. И надо сказать, они с заместителем по политчасти Дайнеко сразу же сработались и электромеханическая служба постепенно стала выходить на передовые позиции. Служба спорилась, заместитель по политчасти Дайнеко умело подобрал партийно-комсомольский актив, начальник ЭМС Василенко коренным образом укрепил организацию службы, успехи были, как говорится, на лицо. В 1982 году попали под инспекцию ГПУ СА и ВМФ, оценка положительная. В этом же году сняли партийное взыскание, стало легче дышать. Дальше больше, в 1983 году коммунисты тыла избрали офицера Дайнеко не освобождённым секретарём партийной комиссии тыла флотилии, а это уже было признанием успеха и заслуг. В этом же году произошёл курьёзный случай во время проверки флотилии штабом ТОФ во главе с адмиралом Сидоровым, и этот случай имел далеко идущие последствия. При посещении казармы ЭМС тыла, под грузным адмиралом провалился пол, сопровождающие адмирала тут же, не разбирая, назначили виноватых. А последствия были следующие: через две недели нежданно-негаданно из Владивостока прибыла квалифицированная ремонтная бригада с полным набором инструментов, всеми необходимыми строительными материалами в течение 3-х недель произвели капитальный ремонт казармы! Оказывается, так бывает на флоте! Но самое интересное, что через несколько месяцев в казарме ЭМС ситуация повторилась как под копирку. В Ленинской комнате шло партийное собрание ЭМС тыла, на котором присутствовал Член Военного Совета-начальник политического отдела флотилии капитан 1 ранга Бобров. И надо же было такому случится, что во время выступления начальника ТО тыла капитана 2 ранга Афанасьева, подвергшего критике руководителей ЭМС, в буквальном смысле, от ветхости развалилась трибуна, вызвав весёлую реакцию среди присутствующих. Когда же Афанасьев сел на своё место, а выступать вышел с ответной критикой в адрес ТО и его начальника Дайнеко В.И., под Афанасьевым сломался стул и он оказался на полу, чем вызвал гомерический смех, в том числе и начальника политического отдела Боброва! Дело в том, что мебель была предельно изношена, многократно ремонтируемая, установленным порядком списанная, но новую не давали! Через 3 дня новая мебель была получена, хотя до этого полтора года морочили! Оказывается и так тоже бывает на флоте.
О ЭМС заговорили как о передовом подразделении не только в тылу, но и в масштабе флотилии. И начальник Василенко и его заместитель по политчасти Дайнеко идеально дополняли друг друга, причём Василенко называл Дайнеко не иначе как комиссар, что о многом говорит.
Большим своим успехом Владимир Иванович считает, что добился перевода денежных средств за сданный металлом на расчётный счёт ЭМС, до этого деньги в ЭМС просто не доходили. Как следствие закупили новый телевизор, новые утюги, новые шторы, новую сантехнику, зеркала, прикроватные коврики, чем облагородили жилое помещение, сделав его по-домашнему комфортным и уютным. Для передовиков и отличников БП и ПП стали регулярно практиковаться экскурсии в г.Владивосток с посещением музеев и других достопримечательностей, при этом по пути делали привалы, организовывали чаепитие с сухими пайками, чего раньше никогда в ЭМС не практиковалось. И самое интересное, что непосредственную и действенную практическую помощь в этом оказывал не кто иной, как заместитель командующего 4 ФлПЛ ТОФ по ЭМЧ-начальник ЭМС флотилии подводных лодок капитан 1 ранга Надточий Олег Данилович, личность чрезвычайно замечательная. Автор этих строк немало лет прослужил с ним как со своим прямым начальником, жаль, судьба его сложилась трагически. Естественно, само ничего не делалось, служба занимала всё время без остатка, как правило, приходилось практически все выходные и праздничные дни проводить в части, и это сказывалось на семье, из песни слов не выбросишь. Не всем нравилась такая дружная работа тандема руководителей ЭМС тыла, появились и завистники-недоброжелатели. И так тоже бывает на флоте. К примеру, кое-кому не угодила работа заместителя по политчасти Дайнеко по чрезмерному, как им казалось, росту партийной прослойки (членов КПСС) среди такой категории личного состава как срочная служба! Приходится только удивляться, так как всегда подвергались критике политработники именно за низкий процент коммунистов среди личного состава срочной службы! К примеру, в ЭМС тыла, за год принимали кандидатами в члены КПСС 8-10 человек, а в боевых дивизиях по 3-4! И даже пытались привлечь к партийной ответственности за «форсированный рост рядов партии». И такое было.
И больше того, политработник Дайнеко сдал все положенные зачёты по линии Инспекции котлнадзора, и в том числе получил удостоверение на право руководить и управлять работами по безопасному перемещении грузов кранами, в том числе автомобильными! А это уже нечто, кто служил, тот знает насколько важен и авторитетен офицер с таким удостоверением!
На передового политработника обратили внимание в политотделе 26 ДиПЛ и предложили должность старшего инструктора по организационно-партийной работе. Естественно, руководители тыла флотилии были категорически против, понадобилось вмешательство политуправления ТОФ и лично его начальника, члена Военного Совета ТОФ вице-адмирала Славникова. В 1991 году Дайнеко Владимир Иванович назначается заместителем по политчасти командира в/части 95100 (служба радиационной безопасности 4 Фл ПЛ ТОФ), с ноября 1991 года помощник начальника СРБ по работе с личным составом, с 1993 года заместитель начальника СРБ, с 1994 года и по 2003 год заместитель начальника СРБ по работе с личным составом. Немало командиров сменилось за 12 лет пребывания Владимира Ивановича в должности на СРБ (офицеры Колодочка, Максимов, Фабрыкин, Шегуров, Хлебников), но с особой благодарностью он вспоминает капитана 1 ранга Максимова, в будущем контр-адмирала, начальника Управления РХБЗ ТОФ, к сожалению рано ушедшего из жизни. Настоящий был командир и человек исключительно порядочный. А ещё виртуозно играл на гитаре и пел, душа любой компании.
Годы службы пролетели как мотыльки. Много чего было, к сожалению, формат данной статьи не позволяет рассказать о многих фактах из замечательной биографии офицера Дайнеко. И в развитие темы органично будет буквально несколькими штрихами коснуться истории романтической любви Владимира Иванович, тогда ещё просто Володи к своей будущей жене, Ирине Петровне, тогда ещё просто Ирочке. Учились в одной школе, только она на один класс была младше, знали друг друга, но не больше, нейтрально, так будет уместно сказать. А тут в 1973 году случился первый летний курсантский отпуск, Чернигов, танцплощадка, (тогда ещё не знали слова дискотека),случайная встреча и как удар молнией… Весь отпуск пролетел как одно мгновение, а потом мучительное расставание, возвращение в училище, она поступила на 1-й курс Черниговского политехнического. Недели не проходило, чтобы курсант Дайнеко не побывал в самовольной отлучке в Чернигове, чего там, 180 км для влюблённого романтика не расстояние: в 13.00 посадка в автобус в Киеве, 3 часа на дорогу и в Чернигове, затем в 17.00 посадка на автобус в Чернигове, в 20.00 в Киеве, в 20.30 в училище! Благо билет в одну сторону стоил всего 3 рубля 15 копеек, даже небогатому курсанту, как говорится по карману (Пожалуй, в наш Владивосток он вряд ли бы потянул). И так продолжалось до 1975 года, зимой подали заявление, а 2.08.75 года расписались, в 1977 году родился сын Петя, в 1985 году дочь Аня, всё как у людей. Автор много лет, с 80-х годов лично знал семью Дайнеко, а с Ириной Петровной несколько лет служили в одной части, где она исполняла должность начальника секретной части, состояли в одной партийной организации, и больше того входили в состав партийного бюро. Замечательная женщина, прекрасная жена и мать.
Одно только заметим, судьба их семьи сложилась трагически, оставив глубокую рану в душе. Сказать, что Владимир Иванович стоически перенёс уход и жизни последовательно дочери, сына и жены – ничего не сказать… Одна радость, подрастает внучка Соня, уже пятиклассница, в которой он души не чает. Девочка чудо, с 6-ти месячного возраста сирота, прекрасно учится, умница. Конечно годы своё берут, кто знает, сколько их там впереди… А так хочется счастливой доли-судьбы внучке, поэтому и созрела идея с её поступлением в ФГКОУ «Московский кадетский корпус. Пансионат воспитанниц МО РФ». В марте были отправлены в их адрес формализованное заявление и рекомендованный комплект документов для допуска к экзаменам, а уже в начале июня пришло положительное решение, экзамены пройдут 11.07 2018 года в г.Владивосток. Совет Фокинского городского филиала МОО «Союз моряков-подводников ТОФ», Совет ветеранов войны(труда), Вооружённых Сил и правоохранительных органов г. Фокино, Комитет Фокинского городского отделения Приморского регионального отделения Общероссийской общественной организации ветеранов Вооружённых Сил РФ ходатайствуют о наделении преимущественным правом для поступления, при всех прочих равных условиях, именно для внучки ветерана ТОФ капитана 2 ранга в отставке Дайнеко Владимира Ивановича и ветерана ТОФ старшего мичмана в отставке Дайнеко Ирины Петровны, ныне покойной. И это будет правильным. Надеемся, приёмная экзаменационная комиссия прислушается к нашим рекомендациям.
Несмотря ни на что, жизнь продолжается, ежегодно, в очередную годовщину трагедии Владимир Иванович и оставшиеся в живых ветераны, собираются на Морском кладбище в г.Владивстоке у мемориала-воинского захоронения погибших при катастрофе ПЛ «С-178», и с каждым годом редеют их ряды… И последнее, в 2011 году, в соответствии с Положением о статусе Звезды ордена «Во славу Российского флота», утверждённым адмиралом Масориным В.В., на то время Главнокомандующим ВМФ РФ, Решением Комиссии от 1.10.2011 года, возглавляемой адмиралом Масориным В.В., капитан 2 ранга Дайнеко В.И. награждён Звездой ордена «Во славу Российского флота» 2-й степени за номером 0139. Как говорится в подобных случаях, награда нашла героя…
А.Малий